Хоббит, который слишком много знал - Страница 19

Теперь мы изгнанники. Точнее, я изгнанник, а Нехалления вообще не имеет статуса. Если бы она осталась в клане, ее статус определил бы совет визардов, но, раз она ушла, нет нужды собирать совет, и ее положение остается неопределенным. Мы больше не сможем вернуться в клан, но я не могу сказать, что сильно расстроен. Законы хоббитов мудры. Не зря в глубокой древности мудрые визарды решили, что герои стоят вне закона. Я представил себе, как трудно было бы мне соблюдать все необходимые обряды и установления, сколько разнообразных запретов пришлось бы нарушать или обходить… Нет, в одинокой жизни есть свои преимущества. Я буду тосковать по клану, по маме и отчиму, по друзьям и подругам, но мне не придется ежечасно думать о том, как совместить мою магическую силу, запредельную по хоббичьим меркам, с жесткими жизненными правилами. Например, имею ли я право пользоваться магией во время охоты на волков? Нет, потому что я не визард и не подмастерье визарда. Только эти хоббиты могут бросать боевые заклинания, ведь неумелое заклинание скорее уничтожит товарищей непутевого мага, чем преследуемую стаю. Но я сильнее любого визарда Хоббитании, и я уже достаточно освоил магию, чтобы не делать грубых ошибок. Однако закон есть закон, и я не имею права творить боевую волшбу.

В общем, я осмыслил свой путь и пришел к выводу, что дядюшка Хардинг принял правильное решение. Мне следует поблагодарить его, если мы с ним еще встретимся, ведь сам я из ложной скромности не смог бы назвать себя героем и вести себя как герой. Я бы попытался вести скромную жизнь обычного хоббита. Кто знает, к каким бедам это могло привести?

Только одно нехорошо получилось. Властители клана думают, что мой Учитель — это Гэндальф. Я не говорил впрямую, что это так, но они истолковали мои слова как согласие и теперь непоколебимо уверены, что я служу позитивному аватару, как раньше служили ему пятеро хоббитов, двое из которых — Брендибэки. Получается, что я обманул визарда. Хорошо, что я герой и стою вне законов, иначе моя совесть вконец замучила бы меня.

Я изменил судьбу Нехаллении. Я назначил ей те же свойства, что и себе, и применил к ней сторожевое заклинание, которое ранее навесил на себя. Теперь Нехалления третий маг Средиземья после Учителя и меня, но она не может сплести ни одного заклинания, потому что сила без умения — ничто. Я мог бы дать ей первую книгу Учителя, эта книга более мне не нужна, но Нехалления не умеет читать даже по-хоббичьи, не говоря уж об аннурских рунах, которыми написана книга. Я стал учить ее грамоте, для начала хоббичьей, есть у меня идея — сотворить серого переводчика и заставить его перевести книги Учителя на хоббичий язык, тогда Нехалления сможет обойтись без постижения аннурской письменности.

Я изменил судьбу Нехаллении в тот самый вечер, когда мы вернулись из Средиземья, и она плакала, уронив голову мне на колени. Я изменил ее судьбу и спросил:

— Теперь ты понимаешь, что ты — настоящий хоббит? Нехалления попыталась пожать плечами (в ее позе это оказалось неудобно).

— Не знаю, — сказала она, — я чувствую себя как настоящий хоббит, но почему тогда моя первая судьба оказалась пустой?

Настала моя очередь пожимать плечами.

— Я не могу сказать точно, — произнес я, — ясно, что это оттого, что ты появилась на свет необычным путем, но как именно это отразилось на твоей судьбе… не знаю. Почему ты оказалась такой красавицей? Почему ты знаешь то, что никогда не делала? Почему ты умеешь говорить, но не умеешь читать и писать? Высшая магия очень сложна, и даже Учитель не знает ответов на многие вопросы. Одно из главнейших правил высшей магии гласит: все, что ты упустил из вида, может быть любым. Каким угодно, без всяких ограничений. Ты получила пустую судьбу, но зато твоя внешность великолепна. Когда ты шла в Самый Большой Дом, ты встречала женщин на улицах?

— Да. Они так смотрели на меня…

Я представил себе, каково им было увидеть, как мимо проходит само совершенство. Я усмехнулся и спросил неожиданно для самого себя:

— Нехалления, ты выйдешь за меня замуж? Она просияла.

— Конечно, Хэмфаст! — И вдруг помрачнела. — Но ни один визард нас не обвенчает.

— Нам не нужен визард, — возразил я, — мы стоим вне законов, и нам достаточно только обоюдного желания.

— Тогда мы муж и жена? — удивилась Нехалления.

— Да, мы муж и жена, — подтвердил я и притянул ее к себе. Наши губы слились, как два месяца назад слились наши ауры, и я перестал контролировать себя.

5

Наступил октябрь. В нашем мире царит вечное лето, но в далекой Хоббитании вовсю льют осенние дожди, а в краях Полночной Орды первый снег ложится на орочью землю.

Я прочитал вторую книгу Учителя. Впрочем, «прочитал» — слишком громкое слово, скорее, я внимательно пролистал ее, не вдаваясь в технические детали описываемых магических структур, а ограничиваясь постижением общих концепций. Для меня эта книга бесполезна, в этом уже нельзя сомневаться. Учитель подробно описал, как можно наложить магический замок на предмет, артефакт или существо, но любой маг, имеющий тот же самый ключ силы, откроет этот замок без труда. А ведь все маги Средиземья, кроме Учителя, пользуются одним и тем же ключом силы.

Я разобрался, что такое ключ силы, и понял, как Учитель получил силу майаров. Я только не понял, как Учитель сумел втиснуть свои артефакты во врата, соединяющие Средиземье с Валинором, но это, по большому счету, не так важно. Я выяснил, как можно воззвать к майарам, чтобы они точно услышали твой зов. К сожалению, для этого недостаточно обычного ключа силы смертных магов, а если воспользоваться ключом Учителя, майары сразу поймут, что кто-то из смертных осмелился прикоснуться к их силе.